Со стороны могло показаться, что аббатство Рэдволл живет своей прежней жизнью, как то было всегда. Стены его не стали менее красными, кирпичей в них не убавилось (ну разве что на ту самую малость, которая нужна детям для их проделок), а Лес Цветущих Мхов как зеленел вокруг не один век подряд, так и зеленеет до сих пор. Но постоянство формы не всегда означает постоянство содержания. И это непостоянство касалось знаменитого аббатства Рэдволл. Всего пару дней назад крепость эта была захвачена предводителем трех армий Гарретом Черным Крысобоем. И, как то положено завоевателю, он стал полноправным хозяином аббатства и всей Страны Цветущих Мхов.
Так вот, пока Гаррет и его воины осваивались в новом доме, распределяли обязанности между слугами (а ими стало все захваченное и подчиненное воле господина население Рэдволла) хорьчиху Тани ждал неприятный разговор.
Лорд-горностай Седогривый занял освободившийся домик воителя Рэдволла. Этот дом, который только с натяжкой можно назвать сторожкой, вполне устраивал горностая. Когда-то сторожка была перестроена в двухэтажный дом, и жили там Матиас Воитель и его жена Василика. С тех пор прошло столько времени, что и подумать страшно, хозяева домика постоянно менялись, менялся и достраивался сам дом, постепенно став таким, каким его застал Седогривый. Горностая порадовала отличная библиотека, просторные небедно обставленные комнаты и то, что домик не был частью аббатства. Не питал он особой приязни к этой громаде, построенной на костях его сородичей.
Сейчас, ранним, необычайно прохладным утром, он сидел в большой гостиной у растопленного служанкой-мышью камина, потягивал из кружки травяной чай и внимательными темными глазами следил за происходящим за окном.
В дверь легонько постучали. Лорд поставил чашку на стол, застланной чистой скатертью, и произнес негромко, но отчетливо:
- Войдите.
Белая хорьчиха решила не мяться у порога, как нашкодившая малолетка. Она резким движением распахнула дверь, миновала небольшую прихожую и очутилась в гостиной. Там, у камина, сидел Седогривый, как всегда с невозмутимым видом, который доводил Тани до бешенства. Как ему удается сохранять хотя бы внешнее спокойствие? Ей это почти всегда стоило немалых усилий.
- Вы меня звали, лорд? - вежливости ради спросила хорьчиха.
Горностай слегка вскинул брови, отчего его морда приняла ироничное выражение, и ответил довольно резко:
- Да, звал. Я очень недоволен тобой и разочарован.
Тани не удивилась сказанному, а вот то, каким тоном было сказано все это, неприятно поразило ее. Где, к дьяволу, хоть какая-то благодарность, ну хотя бы намек на признательность за то, что она ему жизнь спасла?
- Я сожалею, что вас разочаровали мои действия, - чуть более язвительно, чем того хотела, ответила Тани, - в том числе и те, что и те, которые отсрочили час вашего путешествия в очень темный лес.
Тани пожалела о сказанном тогда, когда увидела выражение морды горностая. Оно не предвещало ничего хорошего. Лорд в долю секунды вскочил с места и с такой силой ударил хорьчиху по щеке, что у той потемнело в глазах, и она упала на пол, к ее счастью застланный ковром, иначе бы она сильно приложилась затылком о камни. Когда она пришла в себя, то обнаружила себя сидящей в кресле. Хорьчиха приложила ладонь к щеке - та все еще горела от мощного удара, но зубы, слава Великим Сезонам, были целы. Да и под мехом синяка не разглядишь.
Тани перевела взгляд на сидящего напротив горностая - если в его глазах и был намек на сожаление, то она видела его лишь краем глаза, либо просто хотела увидеть желаемое.
- А теперь будь любезна, расскажи мне, как ты оказалась здесь, тогда как тебе положено находиться в Саламандастроне.
Горностай скрестил пальцы и уставился на хорьчиху изучающим взглядом, от которого едва не вяли цветы.
- Выбралась из комнаты, в которой вы меня заперли, и по следу шла за вашими воинами, - суховато, но не без иронии ответила хорьчиха.
- Ага, - немного растянуто отозвался Седогривый, - думаю, мне даже спрашивать не нужно как. Ты ведь взломщица?
- Была когда-то, - нехотя ответила хорьчиха, - когда жила на островах Рифтгарда.
- И что заставило тебя ею стать?
А вот этого Тани уже не понимала. Он что - позвал ее на светскую беседу? Хоть бы выпить предложил тогда уж, а не по щекам лупил.
Горностай хлопнул в ладоши, в гостиную вошла молодая мышка. Она смирилась со своей ролью служанки, но привыкнуть к новому образу жизни не могла. Мышь встала посреди комнаты с видом приговоренной к смертной казни, ожидая приказаний лорда. Как и многие из пленных она была благоразумна и не видела смысла в противостоянии такому количеству хищников.
- Подогретого вина мне и леди, - бросил горностай, даже не взглянув на мышь, - и какой-нибудь еды.
Мышь кивнула и ушла на кухню.
- Так вот, - Седогривый пристально посмотрел на Тани, - ты не ответила на мой вопрос - что заставило тебя, наследницу правителей Рифтгарда, стать воровкой?
Тани помолчала, выдерживая пронзительный взгляд лорда - горностая, а затем нехотя ответила:
- А как прикажете жить, если ваш дом разорен и занят полосатыми собаками, все родственники перебиты и народ ваш в изгнании?
Седогривый ничего не ответил, он просто смотрел на хорьчиху. Тани опять что-то искала в этих злых холодных глазах.
- Мы, те, кто выжил, большей частью молодые звери, жили в лесах, кочевали с острова на остров, перебивались кражами еды, все, что могли своровать воровали. Так и жили, шайка наша росла, от краж мы переходили к диверсиям, постоянно портили им жизнь...
Хорьчиха замолчала, а затем продолжила рассказ, сама не понимая, зачем говорит обо всем этому безразличному ко всему зверю:
- Я была их атаманшей и у меня была на то причина.
- Какая же? - чуть более нетерпеливо, чем следует, спросил лорд.
- Они виноваты в смерти моего старшего брата.
Глаза горностая сузили в две злые щелки, а потом, несколько секунд спустя стали прежними. Но что-то в них изменилось - появилось нечто кроме холодного любопытства. Понимание?
- Во время одного из набегов Иней, мой брат, был ранен. Очень серьезно ранен - рана начала гноиться и это грозило потерей всей лапы. Тогда мы решились на отчаянный шаг - пошли в крепость, где теперь жили барсуки, и попросили помощи у их лекарей. Нам отказали, нескольких моих друзей убили выстрелами из луков в спины...
Тани снова замолчала. С кухни вернулась мышь-служанка с подносом, на котором стояли две глиняные кружки с подогретым вином, ваза с фруктами и тарелка с пирожками. Седогривый кивком головы отослал мышь прочь.
Тани взяла большую кружку и, не задумываясь, ополовинила ее. Вытерев губы салфеткой, она продолжила свой рассказ:
- Брат умирал долго и в мучениях, но так и не попросил меня убить его, как обычно делают все смертельно больные звери нашего рода. Через несколько дней он скончался, не приходя в сознание. Тогда я поклялась над его телом, что не умру до тех пор, пока не отправлю в Темный Лес последнюю из тварей, что когда-то разорила наши владения, и сама не разнесу ко всем бесам их гнездо!
Тани зарычала и ударила кулаком по столу, так что вся посуда едва не опрокинулась.
- И я сделала это! Мы собрали целую ватагу наших ребят, залезли в крепость и подожгли ее!
Она снова сделала большой глоток вина.
- Они почти все сдохли, но и мои рубаки сложили головы. А потом пришли вы...
Тани снова приложилась к кружке, совершенно позабыв о закуске. Продолжать историю не было смысла - все остальное горностай знал и видел сам. Он нашел посреди груды мертвых тел единственного выжившего в резне зверя - вымазанную сажей и кровью врагов молодую хорьчиху. Он сидела на земле, держала в лапах отрезанную голову барсука и разговаривала с ней. Каждую свою фразу она сопровождала ударом кинжала по давно мертвому врагу. Она была явно не в себе, однако лорд увидел в ней необыкновенно талантливого убийцу и предводителя. Эдакий не ограненный драгоценный камень. И он взялся придать этому камню форму и красоту. Он лично учил ее всем приемам боя на мечах, в рукопашную и многому другому, что необходимо знать воину. Единственное, чего он сам не мог узнать, так это причины, которая сделала простую воровку убийцей.
Теперь же он знал. И это была та самая причина, которая превратила его из благородного наследника повелителя Северных земель в кочующего по всей земле завоевателя, предводителя большой армии, промышляющей разбоем, за которым крылись личные мотивы.
- Что ж, - немного неуверенно произнес лорд, - но все это, как ты сама понимаешь, не может быть объяснением того, почему ты сбежала из Саламандастрона. Я жду ответа на мой вопрос.
Голос горностая был спокоен и даже мягок - он вспомнил о том, что перед ним сидит не солдат, не воин, а та самая девчонка, которую он нашел среди горы трупов. Почти та же самая. Она стала настоящей воительницей, мастером своего дела, отнимавшим жизни у зверей, словно конфеты у детей.
- Я... - хорьчиха растерялась - то ли вино в голову бросилось, то ли она правда не знала ответа на вопрос, - я хотела сражаться!
Последние слова она практически выкрикнула, сопровождаю их ударом кружки по столешнице. Горностай лукаво прищурился: "Врет! Ну да ладно, не столь опасное вранье, как это бывает".
- Сражаться, значит, - лорд беззвучно усмехнулся, - думала, я не справлюсь один - отвоевал свое?
Хорьчиха чуть не протрезвела - за время их разговора мышь-служанка трижды приносила новую порцию вина и Тани трижды выпила все, даже не закусив. А Седогривый не выпил и четверти своего бокала - он просто делал вид, что пьет, а сам больше слушал то, что ему говорят.
- Значит, так ты думаешь?
Тани вскочила с места - ей вовсе не хотелось еще раз попасть под горячую лапу лорда и, наконец, лишиться-таки зубов.
- Нет, не так! - выкрикнула она.
Лорд поднялся из кресла и, с хищной грацией обойдя вокруг хорьчихи, остановился перед ней, возвышаясь почти на целую голову, и, глядя в красные глаза Тани, спросил вкрадчиво:
- А как?
Вопрос прозвучал так, будто его задавал удав перед тем, как сожрать дрожащего кролика.
- Я...
Горностай не дал ей продолжить фразу. Сильные лапы с цепкими жилистыми кистями впились в плечи опешившей хорьчихи, когти проткнули тунику насквозь и вонзились в кожу. Левая лапа продолжала раздирать ее плечо, а правая потянулась к горлу хорьчихи. Тани в первый момент ничего не поняла, а затем с расширенными от удивления и ужаса глазами начала извиваться, пытаясь вырваться из когтей лорда. Однако это было не так просто - горностай вовсе не был настроен на скорое расставание со своей добычей. Тани вконец протрезвела и сообразила, до чего она довела своими словам холодного и вечно невозмутимого зверя, и снова попыталась вырваться. Однако попробуй, вырвись от того, кто не намерен тебя отпускать. Но, то ли он сам понял, что делает, и выпустил ее, то ли она была такой увертливой, но Тани все же удалось выскользнуть из объятий хищника. Дикими глазами посмотрев на стоящего посреди гостиной лорда, она шарахнулась к двери и с таким рывком распахнула ее, что та едва не слетела с петель, и пулей выскочила на улицу и понеслась к зданию аббатства.
Рага и Мелкий были полностью поглощены своим занятием, а именно - подслушиванием того, что происходило за дверями дома, куда полчаса назад вошла Тани. Эта парочка хорошо знала, что в доме том поселился лорд-горностай Седогривый. О нем и этой хорьчихе каких только слухов не ходило, посему братья-ласки считали своим долгом удостовериться в их правдивости. Сейчас они стояли вплотную к двери и вслушивались в каждый доносящийся оттуда звук.
- Ну, чего тама, Рага? - не унимался Мелкий, наделенный куда менее тонким слухом, чем его брат.
- Че-че, лысое плечо! Засохни, и слушать не мешай! - зло прошептал Рага.
Мелкий сокрушенно вздохнул, и сам попытался хоть что-то расслышать.
- Ого... Я так понял, ее брат влюбился в полосатую собаку, его укусил бешеный кролик, он стал каждую полную луну превращаться в зайца и жрать капусту, потом попросил сестру заколоть его, но она отказалась и тогда он пошел один в замок, всех поджег и сам сгорел, а сестра его стала ведьмой.
- Глухая тетеря, - расхохотался Рага, - тоже мне - кролик-заяц! Я другое слышал-то не заяц, а барсук был.
- А может полевка?
- Иди ты в пень, полевка, ой!
- Че там? - оживился Мелкий.
- Там у них что-то происходит!
- Да что???
- То!
- Чего?
- Аууууууууч!
Рага так и не успел сказать, что именно по его мнению происходило в гостиной, так как дверь распахнулась и шарахнула ласку по лбу так, что он отлетел в растущие около дома кусты малины. Туда же последовал и незадачливый Мелкий. Они только увидели, как из дома выскочила Тани и сломя голову помчалась к аббатству.
Рага потер шишку на лбу и, присвистнув, произнес:
- Мать моя вобла!
- Ыыыыы, - только и смог произнести расплывшийся в улыбке Мелкий.
Старые стены, полумрак коридоров, разноцветье витражей и оскверненная красота гобелена - все это было множеством воспоминаний, сливавшихся в одно большое Воспоминание Гаррета. Сегодня он снял с себя титул Черного Крысобоя, вместе с расколотой мечом Мартина Воителя костяной маской. Его месть свершилась, и теперь он вернулся к тому, с чего начал - к аббатству. Но сейчас оно было другим... Здесь, в каждом пыльном углу царили его бесчисленные воспоминания о проведенных в этих стенах юных годах.
На дворе была глубокая ночь. Воины спали в занятых ими комнатах, а те, кому не хватило места, в Пещерном зале. Большой зал, как и прежде, пустовал. Завтра лорд распорядится насчет того, чтобы отправить их на жительство в окрестные леса - там есть множество поселений, которые надо кому-то контролировать, как и сам лес, впрочем. Но сейчас Гаррет думал совсем о другом. Ему не спалось, и он решил обойти весь Рэдволл, пока хищники и слуги спят.
В своей темно-синей мантии, казавшейся в темноте черной, накинутом на страшную голову капюшоне и мерцающими из-под него золотыми глазами он больше напоминал привидение, нежели живое существо.
Гаррет остановился посреди Большого зала и посмотрел на гобелен. Краса и гордость аббатства... Нет, замка Рэдволл. Замка с красными стенами, стенами, красными от крови, пролитой многими поколениями воинов, пытавшихся его захватить. Вполне уместное название для этой братской могилы.
Гаррет подошел к гобелену и провел по его поверхности ладонью. На его когтистых лапах не было больше перчаток, скрывавших шрамы и ожоги, оставшиеся у него еще с давних времен. Ладонь мягко скользнула по шероховатой ткани, Гаррет прижался щекой к гобелену и закрыл глаза в полудреме. Перед его глазами проходили, сменяя одна другую, картины его прошлого - детство, скитания... Войны, войны, войны - это была вся его жизнь - ничему другому в них не было места. Юность, проведенная на Юге в Городе Пустых Скал и первый бой с гигантской крысой, из которого он вышел победителем и обладателем черепа поверженного врага, из которого сделал свою маску. Юность, друзья и даже кто-то, кого он любил… Все это он помнил и только одно слово всегда пытался забыть. Забыть, чтобы вспомнить вновь. Рэдволл.
Мысли Гаррета путались, а потом ему привиделся барсук. Странный барсук. Он не нападал, не выглядел врагом. Он был высок и облачен в доспехи и драный плащ, из прорезей его шлема сверкали болотными угольками глаза.
Гаррет очнулся. Сквозь цветные стекла витражей проникали первые лучи солнца - было раннее утро. Гаррет поднялся с пола, на котором просидел всю ночь и вышел из зала. У него появилось две идеи, которые он хотел воплотить в жизнь как можно скорее.
Тани влетела в аббатство и чуть не столкнулась с каким-то зверем, выходившим из Большого Зала, но чьи-то лапы мягко легли на ее плечи и остановили ее. Хорьчиха вздрогнула, вспомнив, кому принадлежал точно такой же жест, но в отличие от лап горностая, эти лапы просто продолжали лежать на ее плечах, даже не касаясь глубоких царапин, скрытых туникой. Тани разглядела черные когти, шрамы на лапах и украшающие пальцы перстни и кольца. Хорьчиха подняла глаза и встретилась с желтыми глазами повелителя Гаррета. Она никогда раньше не видела его так близко, да еще без маски. Морда его выглядела жутковато и если бы не живые глаза, то Гаррета можно было бы принять за мертвеца.
- Что с тобой, дитя мое? - негромко спросил повелитель.
- Я, у меня разговор был...
Гаррет задумчиво посмотрел на Тани, а потом произнес:
- Идем со мной, я как раз искал кого-то вроде тебя для одного важного дела, а заодно и поговорим, идет?
Гаррет как-то призрачно улыбнулся - темные губы зверя слегка изогнулись в подобии улыбки.
- Да, повелитель, конечно, - отозвалась совсем сбитая с толку хорьчиха.
В этот момент в коридоре появились Рага и Мелкий. Увидев беседующих Тани и самого Гаррета, они едва не сели на хвосты - кажется, хозяин обнимал ее!
- Чтоб меня креветка заела! - воскликнул Рага и нырнул за каменный выступ, утащив за собой Мелкого.
- Ты че - больной? - завопил Мелкий. - Ухо чуть не открутил.
- Да зачем тебе ухо - и так глухой, не обеднеешь, - отшутился Рага, - но кажется, наша девчонка нарасхват.
- А у нас есть девчонка? - тупо лыбясь, переспросил Мелкий.
- У тебя мох вместо мозгов!
- Сам мох! - обиделся Мелкий.
- Да иди ты, тут, похоже, что-то затевается!
- Где?
- В бороде, глухарь! - снова отшутился Рага. - Но повелитель и Тани что-то мутят, и мы выясним, что именно, не будь я Рага.
- А я Мелкий!
Тани серой тенью следовала за Гарретом и украдкой поглядывала в спину Повелителя да на переливающиеся складки красивой темно-синей мантии. Гаррет шел, слегка прихрамывая и сутулясь: этот зверь получил столько ран за всю свою жизнь, что любой другой на его месте давно бы умер. Но он был жив. Тани чувствовала себя неуютно в его присутствии, но не оттого, что он внушал ей отвращение своей внешностью, скорее из-за его странных манер - она хорошо помнила, как он приказал казнить всех оставшихся в живых зайцев Саламандастрона, как гонял Седогривого по следу барсучихи... И этот образ кровожадного убийцы никак не вязался со зверем, которого она встретила в коридоре.
Вместе они дошли до бывших покоев аббата Вудворта. Гаррет открыл дверь и жестом предложил Тани пройти вперед. Хорьчиха немного удивилась, но поклонилась и прошла в комнату. Слыханное ли дело - сам Повелитель пропускает кого-то вперед себя!
Тани остановилась посреди просторной комнаты, поделенной на две части - спальню и гостиную. Высокие стрельчатые окна были закрыты темно-красными шторами, в камине разведен огонь - утренники в Стране Цветущих Мхов были холодными.
- Присаживайся, - Гаррет указал на кресло, сам же сел напротив.
Тани снова поклонилась и робко присела на краешек кресла.
- Ты я вижу, взволнована, выпьем чаю?
- Да, Повелитель.
Гаррет позвонил в колокольчик. Спустя несколько минут в комнату вошла ежиха-служанка. Выглядела она довольно хорошо для слуги.
- Чаю травяного мне и леди, - произнес Гаррет таким тоном, будто отдавал приказ убить кого-то.
Ежиха поклонилась и исчезла.
Пока готовили чай, Тани осторожно разглядывала сидящего напротив нее Гаррета. Глаза его были прикрыты, он, казалось, дремал. Хорьчиха заметила, что у этого зверя красивые черты морды, отличающие его от страшноватых клыкастых морских крыс. Это не удивительно - Гаррет был лесной крысой, не такой крупной, но не менее сильной и проворной. Но черты эти было трудно разглядеть за шрамами, покрывающими морду зверя и отсутствием меха и усов. А еще этот странный мертвенно-бледный цвет, придававший морде сходство с черепом. Большая часть головы была скрыта капюшоном мантии, но свет из окна падал прямо на морду Повелителя, позволяя Тани разглядеть каждую ее черточку.
- Многое разглядела? - Гаррет произнес эти слова, не открывая глаз и так неожиданно, что Тани подпрыгнула.
Гаррет засмеялся. В это время вернулась служанка-ежиха с чаем и пирожными.
- Благодарю, Марта, твоя стряпня выглядит все так же чудесно...
Ежиха поклонилась и вышла из покоев.
Тани была удивлена - она не слышала рассказа Гаррета о его прошлом и недоумевала, откуда Повелитель знает эту ежиху.
- Тани, - Гаррет по привычке сложил пальцы передних лап домиком, - ты одна из немногих леди в нашей армии.
- Да, Повелитель, - Тани сделала глоток чаю и откусила небольшой кусочек пирожного.
- Как леди ты должна кое-что уметь делать, в отличие от моих солдат.
- Что? - кусок пирожного застрял в горле хорьчихи.
- Шить, - тихо ответил Гаррет и улыбнулся.
- Да, я умею, - ответила совсем ошарашенная Тани, - шить, ткать - когда матушка-ласка была жива, она учила меня всяким девичьим премудростям.
- Вот и отлично, - Гаррет улыбнулся, - пей, не спеши, потом я отведу тебя в одно место и покажу, что надо делать.
Стоящим за дверью Раге и Мелкому хватило нескольких последних фраз, которые они не расслышали полностью, чтобы придти в ужас.
- Э... - только и произнес Мелкий.
- Ага... - пролепетал Рага.
Братья ласки поспешили прочь от дверей как можно скорее - Гаррет это вам не Седогривый.
Седогривый в полной растерянности стоял посреди гостиной, откуда несколько минут назад выбежала Тани. Он видел, как из кустов под окнами выскочили две ласки и засеменили следом за белой хорьчихой. Он узнал их - это были те самые братья, высокий тощий Рага и приземистый толстячок Мелкий. От этих двоих ничего, кроме сплетен, не жди - уж такова природа этих ласок, вряд ли что-то можно изменить. Седогривый давно прикончил бы этих болтунов, если бы не их сплетни. Это может показаться странным, но лорду они были выгодны - что еще, как не сплетни может быть лучшим показателем настроений, бродящих в рядах его подчиненных.
Лорд-горностай опустился в кресло и обхватил голову лапами. Нет, то, что он сделал в порыве чувств, не было правильным, он не должен был терять контроля над собой, а попытка "проучить" хорьчиху таким странным способом казалась ему неправильной. Что если она поняла все не так, как надо? Он ведь всего лишь хотел напугать ее и выбить из ее головы всю эту романтическую чушь, но вышло иначе. Что если она действительно напугалась и поверила в то, что он какое-то чудовище? И конечно она побежит жаловаться Гаррету. А вот это уже проблема более чем серьезная. Ссориться с Гарретом он не хотел, во-первых, по своим личным мотивам, во-вторых - из страха, что Повелитель убьет его самого. Седогривый в глубине души боялся выходить на бой с этим зверем, но свой страх он прятал как можно глубже, под ворохом самоуверенности, холодности и гордости. Но как бы он ни прятал этот страх, лорд-горностай знал - этот бой он проиграет.
Горностай обвел взглядом опустевшую комнату - кресло, где сидела Тани, отброшено в сторону, глиняная кружка опрокинута и ее содержимое вылито на стол. Какая мерзость...
- Катрина! - Седогривый громко позвал мышь-служанку.
Мышь прибежала так быстро, как только могла.
- Да, господин, - пролепетала она, - что-то желаете?
- Прибери в гостиной, мне надо отлучиться ненадолго.
- Хорошо, господин, - мышь поклонилась и приступила к работе.
Седогривый, даже не взглянув на нее, прошел мимо, снял со спинки стула свой темно-коричневый с золотом плащ, накинул на плечи и вышел из дома. Как же мало здесь места! Аббатство, двор, сад, пруд и дом, хищник не привык к тому, чтобы его владения были настолько ограничены, да и воины наверняка чувствуют себя неуютно без дела. Сейчас Седогривый был бы только рад, отправь его Гаррет на очередное задание. Здравый смысл подсказывал горностаю, что скоро так и будет - владения нужно расширять. Седогривый отметил про себя, что его голова снова занята мыслями о войне, которая еще даже не достигла своего пика.
Когда Тани допила свой чай, Гаррет вновь позвал ежиху и велел ей убрать со стола. Тани снова удивилась тому, как спокойно и даже вежливо обращался он со своими слугами. Казалось бы, все должно быть наоборот - рэдволльцы должны ненавидеть своего нового владыку, ведь это по его приказу было захвачено аббатство, по его прихоти погибли все защитники Рэдволла и их союзники.
Тани не могла понять всего этого - она росла в другом обществе, среди других зверей. Ее учили, что обидчикам или захватчикам нужно мстить, врагов не щадить и пленных по возможности не брать. Методы Гаррета казались ей странным - он варварски расправился с обитателями Саламандастрона, убил их предводителя, устроил настоящую травлю для Люпины и ее детей, а тут... Возможно, она спросит об этом Повелителя, если, конечно, ей удастся его разговорить.
Гаррет шел к Большому Залу. По пути им попадались уже проснувшиеся к этому времени звери. Большинство из них бродило по замку и недоумевало, как рэдволльцы не сходили с ума от скуки. Здесь не было ни тренировочных залов для сражений, ни мест для азартных игр, ни оружейной - вообще ничего из того, к чему привык каждый из хищников. Похоже, что жившие здесь звери только ели, пили и спали, и лишь изредка веселились.
Гаррет и Тани вошли в Большой Зал, и Тани поняла, почему его называют Большим - он действительно был огромен, особенно в высоту. Потолок его терялся где-то в темноте, окна казались необычайно высокими, стекла в них были цветными и складывались во всевозможные картины. Однако главным украшением этого зала был огромный гобелен. Что только ни пережил он на своем веку - из него вырезали куски и пытались их украсть крысы, рвали в клочья вороны и даже похитили однажды целиком белые лисы. По многим из этих причин гобелен выглядел не так, как прежде - его не раз восстанавливали, чинили, некоторые фрагменты переделывали заново.
Гаррет взял Тани за лапу и подвел ближе к гобелену, к той его части, где был изображен Мартин Воитель. Тани вздрогнула от удивления, но накативший было приступ отвращения прошел, как только она дотронулась до ладони Повелителя. Она оказалась не холодной, как у мертвеца, а сухой и горячей. Это придало ей спокойствия - Гаррет все же был живым. Интересно, какая на ощупь его странная морда? Но это любопытная хорьчиха не решилась выяснить.
- Ты знаешь, кто здесь изображен? - спросил ее Гаррет.
Тани посмотрела на изуродованное изображение мыши-воина в доспехах - выколотые глаза, вырезанное сердце... Не самое приятное зрелище даже для хищника. Что уж говорить о рэдволльцах...
- Какой-то герой мышей, что здесь жили? - предположила хорьчиха.
- Да, - Гаррет чуть заметно улыбнулся, - их герой. А вот что сделаешь ты...
Гаррет подошел к столу, на котором валялась куча бумаг, и присел в аббатское кресло. Тани отметила про себя, что в этот момент Гаррет больше всего походил на жестокого, но справедливого хозяина замка. Он выбрал большой чистый лист бумаги, осмотрел его внимательно, провел черным когтем по поверхности, а потом взял уголек и принялся что-то рисовать. Тани тихонько подошла к Повелителю и заглянула через плечо. Какими ловкими быстрыми были движения его лапы, наносившей штрихи на бумагу! Эти штрихи складывались в очертания звериной фигуры. И чем дальше, тем лучше угадывались в рисунке черты хорошо знакомого многим хищникам зверя. Зверя, которого знала и Тани. Знала, но никогда не видела в глаза.
Хорьчиха взглянула на морду Гаррета и увидела там еще одно новое выражение, о котом она не знала. Сосредоточенность, граничащая почти что с моральным удовольствием, которое получал Повелитель от того, что делал. Это странное спокойное выражение, будто даже делало его красивее, чуть сглаживая шрамы на морде. Тани так увлеклась своими наблюдениями, что не сразу заметила, что Гаррет внимательно смотрит на нее и посмеивается.
- Ой, простите, Повелитель, - с опозданием спохватилась хорьчиха.
- Ничего, - Гаррет похлопал ее по тыльной стороне ладони, которой Тани упиралась в стол, - зато ты теперь точно знаешь, что должна будешь сделать. Это не так сложно, как может показаться. Идем.
Гаррет проворно поднялся из кресла и снова подошел к гобелену. Там уже стояла та самая ежиха, кажется, ее звали Марта. Она держала в лапах корзинку с мотками цветных ниток и иголками.
- От тебя не потребуется слишком много, Марта справится со всем сама, ты поможешь ей чуть-чуть, когда она будет работать над головой фигуры и плащом - ведь тебе, как хищнику, лучше знать, как выглядел этот зверь, а мой рисунок тебе поможет в этом.
Гаррет положил листок с рисунком на алтарь, а сам снова сел в кресло и принялся наблюдать за работой Тани и Марты. Совсем разные, эти звери работали слаженно, дополняя друг друга.
Тани, заметив, что Гаррет отошел достаточно далеко, решила заговорить с ежихой:
- Марта...
- Да, леди? - не отрываясь от работы, отозвалась ежиха.
- Откуда Повелитель знает вас?
- Он уже бывал здесь однажды, - немного суховато ответила ежиха.
- Ясно.
Больше хорьчиха не смогла узнать от Марты ничего - она явно не желала откровенничать с хищниками, хоть и относилась к ним терпимо.
Гаррет сидел, откинувшись на спинку кресла аббата, и из-под полуопущенных век следил за работой. Он отличался от большинства зверей терпеливостью и способностью наблюдать за тем, что ему нравится, часами. Сейчас же, на его глазах, замысел становился реальностью. Многим он мог показаться кощунственным, но Гаррет видел в нем особый смысл. Он знал, чем были Мартин Воитель и этот гобелен для рэдволльцев, и хотел, чтобы все это приобрело новый смысл. Армию надо не только кормить, нужно поддерживать в них боевой дух, ведь Рэдволл и Саламандастрон были всего лишь одними из многих целей. Гаррет хотел как можно скорее перебраться обратно в город-гору, но нужно было закончить несколько важных дел здесь, в Рэдволле. Бывшее аббатство было переполнено воспоминаниями, и Гаррету не хотелось надолго задерживаться среди них. Хотя, кто знает, как карты лягут...
Тани и Марта работали не спеша, и Гаррет мог наслаждаться постепенным превращением гобелена в то, что он так желал увидеть. Повелитель чуть склонил голову набок и положил подбородок на сплетенные кисти лап, локти которых упирались в столешницу. Фигура Мартина Воителя постепенно меняла очертания и цвет, морда его удлинялась, а большие карие глаза приобретали желтый оттенок. За спиной начал вырисовываться плащ, похожий на крылья летучей мыши, мышиный хвост превращался в крысиный, увенчанный острым шипом, похожим на наконечник копья. Теперь каждый мог узнать в этих чертах сказочного корсара в рогатом шлеме и с хвостом, похожим на хлыст.
Рага и Мелкий сидели у пруда и играли в кости, в то время как на его противоположном конце две крысы вытаскивали из воды тела утопленников, свалившихся туда несколько дней назад. В обглоданных рыбами телах с трудом угадывались черты Вудворта и Мики. Крысы засунули их в мешки и волоком потащили вон, к пепелищу громадного погребального костра, на котором были сожжены тела павших врагов. Таков был обычай хищников - они не предавали тела умерших земле, предпочитая сжигать их по возможности.
- Есть разговор, - прогремел за спинами ласок голос лорда - горностая.
Мелкий чуть в воду не свалился от страха, и только лапа Раги, вцепившаяся в его воротник, удержала ласку от падения.
- Мы слушаем, господин, - собрав всю свою храбрость в кулак, произнес Рага.
Мелкий только быстро закивал головой, ни сил ни возможности говорить у них не было. Оба зверя были уверены, что их ждет более чем неприятный разговор. Скорее всего, кто-то доложил ему об их сплетнях и прочих сомнительного толка делах.
- Вы ведь видели, куда побежала белая хорьчиха Тани?
- Да, господин, к-к-конечно в-видели, - заплетающимся языком произнес Мелкий, за что получил ощутимый тычок под ребра от Раги.
- Не стоит что-то скрывать, - голос Седогривого стал тише и спокойнее, - я хочу узнать о том, что вы видели и слышали.
- Ну, короче... - и Рага с Мелким поведали Седогривому обо всем, что они видели, слышали и поняли.
И с каждой минутой морда Седогривого становилась мрачнее и мрачнее.
- Значит, я правильно все понял: она встретилась с Повелителем, он ее обнял и повел в свои покои, где они долго шептались о каких-то девчачьих глупостях, - приподняв бровь, произнес Седогривый.
- Да-да, истинно так, - кивнув, произнес Рага.
- Так точно, - поддакнул Мелкий.
- Ну и горазды же вы врать, - скривившись, ответил Седогривый, - я сам все выясню и лично оторву вам языки и хвосты и поменяю их местами, если вы хоть на коготь мне соврали.
Седогривый развернулся и ушел прочь. Рага и Мелкий переглянулись и шумно сглотнули.
Тани не пришлось слишком долго возиться с гобеленом - большую часть работы сделала Марта. Она наносила последние штрихи на уже готовую картину, а Марта убирала остатки ниток и иголки в корзинку. Видя, что ее помощь более не требуется, ежиха поклонилась и тихонько вышла из зала, оставив Гаррета и Тани наедине.
- Все готово, Повелитель. - Хорьчиха произнесла эти слова неуверенно, она боялась помешать размышлениям Гаррета.
- Замечательно, - коротко произнес он и встал со своего места.
Гаррет подошел к гобелену и посмотрел на обновленное изображение Мартина. Нет, уже не Мартина...
- А теперь ты узнаешь того, кто изображен на гобелене? - негромко произнес Гаррет, обращаясь к хорьчихе.
- Конечно, Повелитель, - Тани позволила себе широко улыбнуться, - кто же не знает этой легенды.
Тани осеклась. Она вспомнила, что говорит не с Седогривым, а с самим Повелителем, и фамильярный тон ее едва ли уместен в такой ситуации.
- Ну-ну, я понимаю твой восторг, - Гаррет легонько похлопал ее по плечу и заметил дыры в тунике.
Он ничего не сказал об увиденном, лишь покачал головой.
- Когда-то и я, будучи мальчишкой, заслушивался историями о Клуни Хлысте и хотел быть похожим на него.
- Это... Было после того, как...ну - Тани не договорила, а лишь показала пальцем на свою морду.
- Да, после моей первой неудачной встречи с Вудвортом, выдрой, бывшим аббатом Рэдволла.
Тани не стала спрашивать о подробностях этой встречи - изуродованная морда Гаррета говорила сама за себя. А ведь когда-то она была красивой... Когда-то.
Гаррет посмотрел на Тани и задал вопрос, который она не ожидала услышать:
- Так что же случилось? Почему ты бежала сюда, очертя голову, да так, что меня едва не сбила с лап?
Слова прозвучали не грубо, не жестко, скорее как просьба, которая, тем не менее, должна быть выполнена. При всей его мягкости, у Гаррета был один общий подход ко всем - ему должны подчиняться, и не важно, как он этого добьется, главное, чтобы его воля была превыше всего.
- Лорд Седогривый - он запер меня в Саламандастроне, я сбежала, пришла сюда, присоединилась к нему, потом убила белку, которая хотела ударить его в спину. Он потом вызвал меня к себе на допрос, ударил...
Дальше Тани договорить не смогла - ее горло сдавило и она, стиснув зубы так, что прикусила губу до крови, зачем-то обняла Гаррета и уткнулась мордой в складки его мантии. Ткань оказалась приятной и мягкой на ощупь. Зверь едва не растерялся - он не ожидал таких действий от хорьчихи, но все же осторожно обнял ее в ответ. В этот момент она показалась ему такой же маленькой, как и он сам когда-то, тогда, когда он был изгнан из Рэдволла.
Седогривый вошел в Большой Зал и онемел от удивления: перед гобеленом, на котором вместо Мартина Воителя был изображен древний крысиный король Клуни Хлыст, стоял Гаррет и обнимал Тани, уткнувшуюся носом ему в грудь. У лорда была богатая фантазия, но даже он не мог представить себе то, что только что увидел. Гаррет, палач и убийца, это чудовищное порождение природы, кого-то обнимает? И что, Бездна побери, сталось с этим гобеленом?
- Повелитель, - откашлявшись, произнес Седогривый.
Гаррет только сейчас заметил его и поспешно отпустил Тани, хорьчиха же отскочила в сторону и уставилась на Седогривого, яростно сверкая алыми глазами.
- Я слушаю тебя, Седогривый.
Тон Гаррета напугал Тани - в голове хорьчихи с трудом укладывались два разных образа, принадлежавших одному и тому же существу. Понимающий и готовый выслушать каждого мудрый правитель и способный вырвать сердце врага голыми лапами тиран. Наверное, в этой золотой середине и заключался талант вождя, который мог одарить любого и кнутом и пряником - кто что заслужил.
- У нас проблема.
- Какая? - прогрохотал Гаррет.
- Ни Меча Мартина, ни тела Руфуса мы не нашли.
Глаза Гаррета превратились в две горящие золотом узкие щелки на маске бледной морды.
- Так найди же его.
- Как будет угодно, - Седогривый поклонился и вышел вон.
Гаррет повернулся к Тани и его страшная морда смягчилась.
- А для тебя у меня есть другое задание, и вот в чем оно заключается...
Поход - вот что могло отвлечь Седогривого от его мыслей о своенравной хорьчихе. По правде говоря, лорд-горностай немного завидовал Гаррету, а вернее сказать - завидовал его умению мягко и ненавязчиво подчинить своей воле любое создание, да порою так, что само это создание не замечало никаких проявлений этой власти. Он, Седогривый, был отличным дипломатом, мог заговорить зубы многим, но нашелся-таки один камень преткновения. Хорьчиха. Тани, видела в Гаррете что-то вроде мудрого наставника или отца, но никак не хозяина и того, кому надо подчиняться. Может быть, видела. Но могло ведь быть иначе - кто знает. А знает только сам Гаррет. Седогривый же был для нее всего лишь тираном или хуже того... Чепуха все это! Эта воительница очередная полезная игрушка для Гаррета, как и многие другие. Иначе быть не могло - разве способен этот монстр на какие-либо чувства, кроме жажды власти и мести.
- Итак, - лорд-горностай остановился перед своим отрядом в полтора десятка бойцов, - сегодня до обеда выступаем в поход. Наша цель - отыскать престарелую мышь и меч.
Кто-то из солдат при последних словах не сдержался и хихикнул. Брови Седогривого резко сошлись вместе, а морда приобрела выражение, схожее с грозовой тучей, готовой вот-вот разразиться громом посреди ясного неба. Незадачливым солдатом, посмевшим подвергнуть сомнению серьезность сказанного горностаем, оказался куница по имени Тарк. Могло показаться странным, что этот угрюмый, неразговорчивый зверь вдруг стал хихикать, словно юнец, подложивший колючки на стул кому-то из старших. Но ничего странного в этом не было - перо, которым Мелкий незаметно щекотал кончик хвоста куницы, делало свою работу исправно - у Тарка уже слезы на глазах выступили от смеха.
Седогривый медленно подошел к Тарку и остановился перед давящейся со смеху куницей. Лорд сверху вниз посмотрел на зверя. Тот продолжал хохотать до тех пор, пока не заметил, что перед ним кто-то стоит. Тарк посмотрел на зверя - сначала он увидел темно-коричневый кафтан, расшитый по краю золотом, затем, двойную золотую же цепь, скрепляющую плащ и, наконец, суровую как зимний ветер, морду лорду - горностая. Его серебристые усы подергивались, губы кривились в полуусмешке, граничащей с оскалом. Тарк проглотил комок, застрявший в горле, и робко взглянул на лорда.
- Кажется, ты сегодня в хорошем настроении, дружок? - вкрадчиво и высокомерно одновременно осведомился лорд.
- Никак нет, господин, - вытянувшись по струнке, ответил Тарк, - то есть да сэр!
- Ага - значит все же да?
- Нет, то есть да, но не потому, что мы идем в поход за престарелой мышью!
По рядом хищников прокатился, словно шелест листьев на ветру, легкий смех. Горностай резко развернулся и, будь у него такая способность, метнул бы по молнии в каждого из этих вояк, которые слишком много себе позволяют. Седогривый погоревал о том, что такой возможности у него нет, но даже взгляд иной раз жалит получше любого разряда. Именно такой взгляд лорд подарил своим подчиненным в эту минуту. Солдаты притихли.
- До конца нашего похода будешь нести ночную вахту, - бросил Седогривый Тарку.
Пройдясь вдоль выстроившихся в два ряда солдат, он продолжил свою речь.
- Итак, тот, кого мы ищем, довольно опасный тип, хоть и не кажется таким. Руфус, летописец Рэдволла, был когда-то Воителем аббатства.
Седогривый сделал паузу и окинул взглядом ряды хищников. В воздухе стояла тишина, нарушаемая стрекотанием кузнечиков и отдаленными голосами ласточек и стрижей, носившихся в небе.
- Вы знаете, что Воителями Рэдволла становятся только особенно одаренные воинскими талантами звери. А Руфус более чем способный зверь, он - легенда. И сейчас он вместе с волшебным мечом в бегах.
Седогривый знал, что Меч Мартина не был волшебным. Это был просто хороший меч, выкованный из железа, найденного в упавшем с небес камне. Такие камни, называемые падающими звездами, на деле таковыми не были. Звезды, как думалось лорду, чем-то похожи на солнце, только очень далекое солнце. И возможно эти камни - всего лишь осколки таких же миров, в котором живут все они. В конце-концов, его новые мечи были выкованы из точно такого же небесного железа.
- Волшебный меч? - переспросил кто-то из солдат.
- Да, считается, что он может разрубить любую сталь и гореть огнем, в исключительных случаях.
Этой басни было достаточно - поход на поиски Воителя с горящим волшебным мечом хорошая приманка для суеверных скучающих солдат. И не важно, какими окажутся в итоге меч и воитель, ведь это легенда.
- Через полчаса выступаем, - отрезал Седогривый и ушел.
Он направлялся в дом, за снаряжением и втайне надеялся, что на пути ему не повстречается Тани. Пусть себе сидит с этим монстром. Седогривый не понимал, зачем и к чему все это, и что вообще это значило? Он запомнил только одно - Повелитель, стоящий под странным гобеленом с изображением крысы и белая как снег на утреннем солнце, хорьчиха, которую он обнимал и будто бы... Успокаивал? На Гаррета это не похоже, да и дерзкая задиристая хорьчиха не из тех, кто будет плакаться в жилетку самого опасного хищника Страны Цветущих Мхов. Но все-таки Седогривому непривычно было отправляться на задание без своей помощницы. Ее быстрые и верные решения, находчивость и изобретательность не раз приходились ему на лапу, да и сама она одним лишь присутствием разряжала напряженную обстановку. А теперь... А теперь она с Гарретом и добивается власти, как думалось Седогривому. Что ж, коли так, у нее и даже у Гаррета появится новое препятствие в виде лорда-горностая.
Седогривый надел перевязь с мечами, походный черный плащ из плотной ткани и, закинув на плечо торбу с нехитрыми пожитками, вышел из дома. Поход так поход.
Легкие, словно листья, лодочки землероек рассекали воды реки, протекающей прямо среди могучих стволов вечнозеленых деревьев, покрытых ароматным смоляным бальзамом. Издалека эта флотилия могла показаться стаей светляков, летящих над водой.
- А где вы живете, - поинтересовался Скарл.
- А вот увидишь, - отозвался Лог-а-Лог и рассмеялся в густые усы, - могу поспорить, что даже такой бывалый бродяга, как ты, никогда не захаживал в наш городок.
- Ой ли, я где только не бывал и чего только не видал, - ответил Скарл.
- Ого... - Гвард открыл рот от удивления и указал пальцем куда-то вперед.
И было чему удивляться, в особенности если вы, как и двое юных путешественников, впервые увидели Город Болотных Огней. Это был даже не город или деревня, какими мы себе их обычно представляем. Вместо улиц в нем были многочисленные водные каналы и деревянные мосты, густо оплетенные вьющимися растениями. Сам городок приютился в гигантских зарослях лиан , так густо оплетавших деревья, что со стороны реки его практически не было видно. Из-за царящего здесь даже днем полумрака землеройки постоянно освещали его теми же самыми светильниками, что были закреплены на их лодках. Именно эти светильники и дали городку название - Город Болотных Огней. Те, кто видел в ночи эти огни, испытывал самый настоящий ужас, ведь всем известно - от болотных огней добра не жди. Потому-то городок до сих пор не был обнаружен кем-то из других зверей.
Лодки землероек медленно проплыли под сплетением лиан, напоминающем арку, и оказались в самом большом канале, пересекающем весь городок.
Гвард, питавший неуемное любопытство в отношении всего нового и, в особенности, того, что относилось к образу жизни разных народов, только успевал глазеть по сторонам. Всюду где только возможно, на островках, соединенных мостиками, вокруг стволов деревьев-гигантов и среди их корней лепились домики землероек, заросшие вьющимися растениями. Вокруг домов, на земляных насыпях, старательно отгороженных от воды, были разбиты грядки с овощами и клумбы с цветами. У каждого домика стояли на приколе несколько лодочек. Все они различались цветом и узором. Как объяснила ему Хелла изготовление лодок было настоящим ритуалом, а цвет и раскраска служили знаком принадлежности к какой-либо семье. Гвард знал, что землеройки испытывают особую любовь к воде и хождению под парусом, но такое преклонение перед этим ремеслом он видел впервые. И ему нравилось это, такая приверженность своему делу и трепетное отношение к нему у целого народа. Он и сам был таким - всю свою жизнь он хотел посвятить служению Вайтгейтской обители и помощи тем, кто в ней нуждался.
- Ну вот мы, значится, и дома, - Лог-а-Лог причалил к берегу самого большого острова. В центре его стоял громадный пень, оставшийся от дерева, когда-то упавшего в воду то ли из-за сильной бури, то ли от старости. Дерево давным-давно распилили, а из пня его сделали дом для вождя племени. В его полой сердцевине выстроили комнаты и комнатки, соединенные лестницами, снаружи надстроили еще один этаж с деревянными башенками. Дом в скорости зарос вьюном да лианами и стал походить на маленький чудной зеленый замок.
К тому времени, как землеройки добрались до городка, наступило раннее утро, и благодаря солнечным лучам, пробивающимся сквозь в бреши в зарослях и светильникам землероек, Город Болотных Огней предстал перед Скарлом и Гвардом во всей своей сумрачно-зеленоватой красе. Даже у видавшего виды Скарла дух захватило от этого великолепия - городок будто бы сошел со страниц книги со старыми сказками.
- Добро пожаловать в наш городок, - гордо произнес Лог-а-Лог, разведя мохнатыми лапами.
- Лучше бы ты не возвращался! - послышался из глубины дома ворчливый голос, а в следующую секунду дверь с грохотом и скрипом распахнулась, и на пороге появился источник этого голоса.
Им оказалась полноватая, пышущая здоровьем и особой землероечьей красой дама. Одета она была в многочисленные цветастые юбки, ярко-желтую кофту с необъятными рукавами - фонарям , фиолетовый жилет и белый передник. В ушах ее звенели медные серьги, шею и грудь украшали четыре ряда ярких бус из самоцветов и ракушек. Следом за нею из дома выскочили три крошки-землеройки в платьицах в горох.
- Но рыбка моя, - Лог-а-Лог тут же утратил всю свою солидность, мы с Хеллой ходили в поход, ты же знаешь...
- Пиратствуешь опять? И старшую дочь тому же учишь? И даже добычу не показал жене? Ух я тебе!
Землеройка погрозила мужу половником и, подхватив юбки, словно пестрый парусник поплыла к лодке, а следом за нею, словно маленькие кораблики, заскользили дочки.
- Это моя женушка, Ива, - гордо произнес Лог-а-Лог, и три моих младшеньких дочурки - Лютик, Маргаритка и Петуния. Все в один денек родились, кругом цветов было видимо-видимо, вот и назвали их так.
- Да уж, - Хелла закатила глаза.
В это время Ива с дочерьми, изрядно нагруженная какими-то свертками, вернулась обратно, то бишь к порогу дома.
- Славный улов, мой птенчик, а кто наши гости будут?
- Прошу любить и жаловать – Скарл - певец, пожиратель вражьих и дамских сердец, - варан отвесил поклон, чем изрядно позабавил малышек-землероек.
- Скарл - огурец, хвост из сердец! - тихонько прошептала Лютик на ухо Петунии, а та, в свою очередь, передала сказанное Маргаритке. Все три так и прыснули со смеху. Скарл, расслышал сказанное и тоже залился смехом.
- А я Гвард, - скромно произнес заяц и улыбнулся.
На пухлой мордочке Ивы так и расцвела ясным солнышком улыбка.
- Какие славные ребятки, должно быть устали и проголодались с дороги. Заходите в дом - добро пожаловать. А ты, мешок с мухоморами, давай живо огонь разводи да смотри у меня!
- Слушаюсь, пташечка моя сладкоголосая! - пропел басом Лог-а-Лог и скрылся в недрах дома,
Скарл и Гвард зашли в дом следом за Ивой и ее дочками. Гвард заметил, что Хеллы с ними не было.
- А где Хелла? - поинтересовался Скарл.
- А, убежала со своей ватагой по каналам на лодках гонять, - махнула лапой Ива, - нет чтобы как всем приличным дочерям дома сидеть да матери по хозяйству помогать, носится как угорелый юнец по болотам.
- А... - только и ответил Скарл. На самом деле ему не нравился такой подход к воспитанию юных леди. Среди варанов было немало воительниц, по силе не уступавших воинам. Об одной такой деве-воине он слышал немало легенд. Звали ее Ракита Стальные Когти. Когда-то она совершила немало подвигов, но погибла во время сражения с песчаными лисами. Тогда же племя варанов покинул и ее верный друг, след которого давно затерялся в песках пустыни и лесных дебрях. Известно было лишь то, что пред этим он сразил вождя песчаных лис и отобрал его кинжал.
Лапа Скарла сама собой коснулась рукояти кинжала с головой ящера. Почему-то ему казалось, что в юности Ракита была похожа на Хеллу.
- Прошу к столу, юноша, - голос Ивы вернул размечтавшегося Скарла к жизни.
- Что-то ты на себя не похож, дружище, - заметил наблюдательный Гвард, - глянь-ка лучше, в какой чудный дом мы попали.
Скарл окончательно очнулся и, стряхнув с себя грезы, оглянулся. А ведь и вправду не дом, а сказка! Стены увешаны всевозможными картинками и вышивкой в деревянных рамках, букетами из засушенных цветов и гирляндами. На резных полочках ютились глиняные горшки и вазочки и весь дом, казалось, состоял из множества красивых деревянных шкафов, лесенок и полок, аккуратно встроенных в изгибы дерева. Под потолком висели масляные лампы, дававшие приятный свет.
- Красота... - восхищенно произнес Скарл.
- Не императорский дворец, но жить можно, - довольно произнес Лог-а-Лог.
- Ужо тебе императорский дворец подавай, - проворчала его супруга, расставляя угощения, - ни одному императору такие хоромы и во сне не снились.
- Дааа, - протянул Гвард, - а откуда у вас все эти предметы?
- Добыты честным трудом, - ответил Лог-а-Лог.
- Честным пиратским трудом! - раздался задорный голос с порога.
Все обернулись на этот голос. В дверях стояла Хелла и улыбалась, за плечами она держала увесистый мешок.
Повелитель и хорьчиха после встречи с Седогривым сочли благоразумным вернуться в его покои и обсудить предстоящее поручение наедине, подальше от любопытных ушей и глаз.
Гаррет выглядел спокойным, если не сонным, но всякий, кто был знаком с Повелителем достаточно близко (а таких почти не было, ибо Гаррет мало кого подпускал к себе) знал, что он был спокоен оттого, что хорошо знал о том, что задуманное им обязательно воплотится в жизнь.
- Мы должны найти потайной город белок, - ответил Гаррет.
- Город тех самых белок, с которым сражался Седогривый? - решила уточнить Тани.
- Да, верно, - Гаррет улыбнулся, - а ты быстро схватываешь, я не удивлен тем, что выбор Седогривого пал на тебя.
- То есть пал на меня?
- Он давно искал себе помощника, правую лапу, так как не доверял Хвосторезу... Ждал, пока ты наберешься опыта и повзрослеешь.
- Но...
- Я знаю, милая, знаю, что он повел себя неподобающе, но, думаю, только лишь потому, что слишком беспокоится. Слишком.
Гаррет покачал головой, глядя на меняющееся выражение морды Тани.
- Именно поэтому я не отправил тебя в поход с ним, и именно я приказал ему позаботиться о том, чтобы ты осталась в Саламандастроне.
Сказанное Повелителем повергло Тани в глубокий шок и заставило похолодеть от ужаса. Получалась не очень хорошая история - она нарушила приказ не Седогривого, да еще подставила лорда-горностая, выставив его круглым дураком в глазах Гаррета. В порыве чувств она вскочила с кресла и с хриплым криком "Простите меня" бросилась на колени пред Гарретом и обхватила лапами его задние лапы, уткнувшись мордой в подол расшитой серебром мантии.
"Какая порывистая девчонка, - подумал Гаррет, - как мне знакомо это - будто мы уже встречались с ней раньше..."
- Ну-ну, - Гаррет погладил хорьчиху по голове, - не нужно так сокрушаться, в конце-концов, мы не можем знать, как отзовутся наши ошибки.
Тани подняла морду и посмотрела в золотые глаза Гаррета.
- Ступай отдохни перед походом. Мы и несколько моих самых преданных воинов отправимся в путь ночью и должны вернуться как можно скорее.
Тани вскочила с пола, кивнула головой и выбежала из покоев Повелителя.
Тани зашла в свою небольшую комнатушку, которую занимала с того самого момента, как оказалась в Рэдволле. Комнатушка эта находилась на старом чердаке, который, судя по тем немногим предметам, что используют простые звери в своем нехитром быту, был когда-то обитаем. Настоящим чердаком его можно назвать с натяжкой, так как крыша аббатства располагалась много выше, но по захламленности, обилию всевозможных вещей и вещиц его можно было гордо именовать самым настоящим чердаком, способным составить конкуренцию любому другому чердаку.
Тани плюхнулась на диванчик и уставилась на свои сапоги, машинально отсчитывая количество дырочек для шнурков. Сбившись со счета, она поняла, что все равно не сможет отвлечься и отдохнуть перед походом. Ее отдыху мешал целый сонм вопросов, на которые она не могла дать четких ответов. Седогривый вел себя странно. Резкость и деспотичность, тщательно скрываемые за маской холодности и хороших манер не были чем-то новым для нее. Сколько она его помнила, лорд всегда был таким. Таким, но не другим. А сегодня утром он показал себя с другой стороны. Тани могла только гадать, с какой. То ли он действительно был беспринципным хамом и наглецом, то ли просто не смог скрыть своих чувств. Из этого следовал сам собой разумеющийся вопрос: каких чувств?
Тани едва не откусила коготь большого пальца с досады. Для нее он был героем, тем, кому хочется подражать, угождать во всем и сражаться плечом к плечу, почти идеалом, а сегодня... Сегодня этот образ развеялся. Это был просто хищник, привыкший всегда брать то, что он хочет, любым способом.
Тани вздохнула: крушение идеалов всегда болезненно в столь юном возрасте. После событий утра куда более приятным бы находиться рядом с Гарретом, не смотря на его страшную внешность, он просто проявил заботу о ней и, что важнее всего, Седогривый опасался этого зверя. А она еще и приказа его ослушалась, сбежав из Саламандастрона. Гаррет... Он для всех, в том числе и для Тани, оставался тайной за семью замками. Эти его странные отношения с некоторыми рэдволльцами и сказанные ежихой слова - интересно, неужели Гаррет бывал здесь и знает кого-то из обитателей аббатства?
Тани прилегла на диванчик и, почувствовав сильную усталость, задремала. Постепенно дрема сменилась глубоким сном, полным сновидений - странных, тревожных, необъяснимых.
Сны эти большей частью были наполнены туманом. Этот туман принимал очертания каких-то зверей, вооруженных мечами. Среди зверей этих выделялась одна особо высокая фигура в драном плаще. Одетая в доспехи и вооруженная мощным мечом, она производила жуткое впечатление, но что то за зверь - разглядеть было нельзя, так как морда зверя была забрана шлемом, только глаза в его прорезях сверкали призрачными огоньками. Тани видела происходящее со стороны, будто паря над землей. Хорьчиху не покидало чувство, что этот зверь постоянно следит за ней, но страха это не вызывало, скорее, чувство уверенности. Страх вызывало другое - неизвестность. Тани так и не узнала, кем был этот зверь - ее разбудили.
Хорьчиха открыла глаза, медленно приходя в себя и соображая, где сон, а где реальность. Перед ней стояла чья-то темная фигура, но совсем другая, не такая, как во сне. Суховатая, скрытая очертаниями черного плаща с капюшоном, в тунике ниже колен и доспехах, гравированных и разукрашенных под кости крысиного скелета. Внимательные золотые глаза смотрят на нее, не отрываясь, а когтистая лапа осторожно трясет за плечо.
- Вставай, нам пора.
Тани вскочила с диванчика, осознав, кто стоит перед ней. Был уже поздний вечер, а она все еще дрыхла, как пьяный матрос. Торопливо бормоча извинения, она нацепила перевязь с саблей, плащ, взяла торбу (слава Великим Сезонам, она собрала ее перед тем, как уснуть) и пошла следом за Гарретом, направившимся к выходу с чердака. Тани опять заметила, что Гаррет прихрамывает и рана эта отнюдь не новая.
С чердака они спустились в узенький коридор, освещенный неярким светом факелов. Звук их шагов гулким эхом разносился по коридору, когти Гаррета, торчащие из прорезей в сапогах, клацали по каменному полу. Тани тупо смотрела в спину Повелителя, идя следом за ним. Она была ниже его, что не удивительно - Гаррет был одного роста с Седогривым, а сама Тани изрядным ростом не отличалась. И почему все они такие высокие, а она мелкая... Иногда ее это раздражало, однако чувствовать себя мелкой и незначительной рядом с Повелителем было приятно, а вот высокомерие и значительность Седогривого начинали выводить ее из себя. Заносчивый, самоуверенный, упрямый...
Список того, что Тани думает о лорде-горностае, был прерван словами Гаррета.
- Мы пойдем не одни, - он обвел лапой просторный коридор, в который они вышли, и Тани увидела стоящих в тени воинов. Десять крыс в темно - серых плащах и доспехах, напоминавших упрощенные копии доспехов самого Гаррета. Вооружены они были мечами и короткими копьями с шипастыми наконечниками. Тани немного удивилась тому, что все они были крысами, а потом поняла - Гаррет больше доверял своим сородичам, лесным крысам, чем прочим народам. А еще ей почему-то.
- Они прошли со мной не один бой и они все, что осталось от моей первой армии. Им можно верить.
- А доверять?
- Только себе.
Солнце давным-давно зашло, на Страну Цветущих Мхов упал ночной покров. Таясь под этим покровом, двенадцать зверей украдкой вышли из замка Рэдволл. Миновав ворота, они оказались под еще одним покровом, дающим больше теней и мрака. Они шли небольшой тропкой сквозь лес, туда, куда указывала одна из карт, когда-то украденных у Руфуса Керритом. Эта карта была единственной, указывающей дорогу к потайному городу белок с золотым мехом.
Он уже слышал сегодня это слово из уст речных землероек, но не предал ему особого значения - мало ли что могут называть в шутку этим словом. Однако теперь его подозрения подтвердились - похоже, что у этих зверей не только внешность самых настоящих пиратов, они и есть пираты. Странным было видеть этих хоть и шумных, но, в общем-то, не склонных к разбою зверей пиратами. Но чем ближе Юг, тем более необычным становится все, что их окружает. Если есть деревья, в которых можно выстроить небольшой дворец для целого семейства, то почему бы не быть землеройкам-пиратам? Это ведь не Страна Цветущих Мхов, значит и звери, населяющие ее, могут быть совсем другими. К примеру, эти землеройки были слишком высоки ростом для своих собратьев, мех их темнее и гуще, да и говор другой.
- Да, самым настоящим пиратством, - пояснила Хелла и, кинув мешок на пол, подошла к столу, налила себе полную миску рыбного супа и принялась есть.
Скарл наконец смог лучше разглядеть землеройку. Была она худа, немного непропорциональна, с длинными задними лапами и крупными кистями на передних, однако в целом сложение ее не было некрасивым. Одета она была пестро –в синие шаровары, подвязанные широким красным поясом с кистями. За пояс был заткнут кинжал. Белая рубаха с обтрепанными рукавами была заправлена в штаны, поверх нее надет жилет с множеством клепок, украшенный бахромой, на шее висели многочисленными рядами бусы из ракушек, камней и клыков и когтей, в ушах серьги-кольца, на лапах куча браслетов, а завершала все это разнообразие красная бандана с золотой вышивкой. На веселой морде лукаво поблескивали большие зеленые глаза.
- Разве папенька вам не сказал ничего? - удивленно спросила Хелла.
- Ну...я... Нет - я только-только собирался поведать гостям о нашем сегодняшнем походе.
Ива не стала одергивать мужа, да и поздно было - гости со слов Хеллы поняли слишком многое, осталось лишь посвятить их в подробности.
- Мы живем так уже много сезонов подряд, - начал свой рассказ Лог-а-Лог, - когда-то мы перекочевали в эти дебри, спасаясь от речных крыс и какого-то мертвеца, о котором до сих пор слухи ходят по всем лесам. Но не суть важно, зачем мы бежали, главное то, что нам надо как-то добывать себе пропитание и необходимые вещи. Вы видите, что здесь почти ничего не растет, рыбы мало, нет глины, чтобы делать новую посуду - кругом только лианы, Из лиан мы добываем волокно для наших одежд, из ягод краски для нее, но больше в этих краях не найти ничегошеньки путного. Вот, значится, мы и промышляем пиратством, чтобы добыть себе нужные вещи.
- А кого вы грабите? - спросил Гвард, ему все меньше и меньше нравилась эта ситуация.
- Там, внизу по реке, местность суше и живет там огромная колония ежей. Эти увальни готовят знатное винишко, а так как готовят они его часто, то и праздники устраивают чуть ли не каждую неделю. Как только наш шпион прознает, что у них намечается попойка, после которой они спят, что мертвецы в могилках, мы поднимаем ребят, быстренько идем к ежам тем на всех парусах и обчищаем их. Они народ богатый, постоянно обменивают свое вино на всякие вещи, имеющиеся у народов соседних деревень. Вам кажется, что эти леса пусты? О нет, тут, что не роща, то чей-то дом.
Землерой закончил свой рассказ и сложил лапы на груди.
- Но это неправильно - вы же воруете чужое... - начал было Гвард, но Скарл перебил его.
- Погоди, приятель, тебя не устраивает их жизнь?
- Нет, то есть да - каждый волен жить так, как считает нужным, но, не нарушая при этом прав других...
- Прав других... - повторил Скарл, - какие, к Бездне, права, если надо жить и выживать?
- Правы вы оба, - рассудительно заметил Лог-а-Лог, - мы понимаем, что воровать нехорошо, но у нас нет выхода!
- Выход есть всегда, - ответил Гвард, - просто его нужно найти. Вы не пробовали договориться? Преложить ежам добровольно отдавать вам необходимое?
Хелла расхохоталась на весь дом, смех ее подхватил и Скарл.
- Ты шутишь, или же всерьез думаешь, что ежи будут просто так одаривать нас всяким барахлом? - отсмеявшись, сказала Хелла.
- Разумеется, нет, - стоически выдержав град насмешек, ответил Гвард, - но вы можете предложить им взамен то, чего у вас в избытке. Например, яркую красивую одежду на любой вкус.
- А парнишка-то головастый, - отозвалась Ива, - давно тебе говорила, пень трухлявый, чтоб ты сел да покумекал над этим, а ты все свое - мы вольные пираты, пиратство наш хлеб и наша жизнь!
- Но клянусь усами моего деда, я бы никогда не додумался до такого! - воскликнул Лог-а-Лог.
- Так что дело за малым, - добавил Гвард, - переговорить с вождями ежиного народа.
- О даааааа, - саркастически протянула Хелла, - покажите мне того героя или дурака, что согласится говорить с ними после всего.
- Да, это проблема, - задумчиво потирая подбородок, произнес Лог-а-Лог, - вдвоем с женой мы идти не можем, да и все племя тащить туда неразумно.
- Мы можем вас сопровождать, - предложил Гвард, который только рад был поспособствовать тому, что два народа пришли к миру и взаимопониманию.
- Я не ослышался, ты сказал "мы"? - поинтересовался Скарл, которому не особо хотелось участвовать в этом деле.
- Да, я надеюсь на твою дружескую помощь, - ответил Гвард.
- Что ж, дружба бывает выше желаний, кореш, я тебе помогу, - ответил Скарл.
- Отлично, - Лог-а-Лог улыбнулся, - тогда завтра же отправляемся к ежам в Винную Заводь.
- Ну и названьеце, - хохотнул Скарл, - не удивлюсь, если они моются в пиве, а цветы поливают вином!
- Да почти так и есть! Увидишь потом, - подмигнула задорно Хелла.
Скарл только улыбнулся в ответ.
- Ну, ежели все наговорились, не стоит ли нам продолжить трапезу? - деловито заметил Лог-а-Лог.
- Стоит! - для пущей весомости Хелла стукнула по столу кружкой и вся семья и гости их налегли на еду и стали уплетать с таким усердием, будто не садились за стол целый год.
Лес Цветущих Мхов ничем не отличался от множества других таких же лесов, разве что высотой, видом да количеством деревьев, из коих он состоял. И, разумеется, дорогами и дорожками, тропами и тропинками он был уникален, как любой другой лес, ведь в мире не существует двух абсолютно одинаковых дорог, равно как и двух похожих, будто две капли воды деревьев. Собственно, даже две капли имеют различия.
Обо всем этом мог бы думать сейчас немолодой зверь, пробиравшийся сквозь лесную чащу, но у него были куда более важные дела, чем размышления о схожести и различиях деревьев и капель воды. Не столь давно он выбрался из подземного хода, которым пробрался в аббатство Гаррет со своими убийцами и теперь стремился уйти как можно дальше от Рэдволла. Руфус должен был сделать это, не смотря на раны и огромную усталость, вызванную боем с самым сильным противником, который когда-либо встречался бывшему Воителю. Летописец не сомневался, что в этот раз победа будет за Гарретом. Он надеялся только на то, что завоеватель проявит хотя бы долю милосердия к тем рэдволльцам, которые, как ежиха Марта, всегда были на его стороне и защищали мальчишку от несправедливых обвинений. Но кто знает, чем стал за минувшие года юный Рэйт...
Руфус взял единственное сокровище, которое мог унести - легендарный Меч Мартина. Хоть летописец и любил Гаррета до сих пор, он также осознавал, что зверь сей встал на путь зла, и какими бы ни были мотивы совершаемого им зла, меч не должен попасть в его лапы и стать погибелью для мирных зверей. А ведь это оружие принесло немало горя всем его обладателям.
Руфус был хорошим опытным воином, поэтому ему не составило труда сымитировать собственную смерть после ранения и удара об стену, а когда Гаррет ушел, летописец тайком ускользнул из аббатства вместе с мечом. Однако теперь ему надо быть втрое осторожнее - Гаррет наверняка уже узнал обо всем и послал на охоту одного из опаснейших своих союзников - горностая по имени Седогривый. Земля слухами полнится, до Руфуса уже долетели вести о великой охоте на барсучиху Люпину и ее детей. Знал он так же, что детям удалось выжить и скрыться в потайном городе белок. Туда-то, самыми заковыристыми путями, и направлялся Руфус, чтобы найти наследников Саламандастрона, защитить их и скрыть как можно дальше от алчных глаз хищников. Но Руфус не знал, что разными путями, но к одной и той же цели, с ним идут сам Гаррет и его личная гвардия.
Гаррет не сомневался в том, куда он должен идти - карта все рассказала и показала ему и незаметно идущей рядом с Повелителем хорьчихе Тани.
Накрапывал мелкий ночной дождик, и в темноте было сложно что-то разглядеть, поэтому Гаррет зажег небольшой масляный фонарь и, держа его в одной лапе, другой держал карту, которую прятал под полой плаща. Тани зябко куталась в свой плащик и то и дело натягивала на нос капюшон, грозившийся сползти на самый затылок.
- Повелитель, - хорьчиха отважилась обратиться к молчавшему всю дорогу Гаррету.
- Да? - негромко отозвался Гаррет.
- А эта карта правильная? Ну... Мы точно верным путем идем?
- Разумеется правильная, - сказал Гаррет, и Тани показалось, что он улыбнулся. А может быть, это всего лишь тонкая стена из дождя обманула ее глаза. Под скрывающим верхнюю часть головы простым шлемом, лишь отдаленно напоминавшим тот, что Гаррет носил прежде, было сложно угадать выражение морды Повелителя.
- Это одна из карт Руфуса, - сказал Гаррет и пальцем потушил фонарь, - я запомнил ее наизусть, теперь у нас нет необходимости сигналить всему лесу о том, что мы здесь.
Тани кивнула и поежилась - дождь становился все сильнее и сильнее, где-то далеко-далеко слышались грохочущие раскаты грома и мелькали вспышки молний, кусавших небеса. Не самая лучшая погода, чтобы бродить по лесу, но отличная подмога тому, кто хочет пройтись по лесу незамеченным. Вряд ли кто-то из обитателей Леса Цветущих Мхов захочет прогуляться ночью, да еще в такую погоду,
Гаррет и десять его воинов уверенно пробирались сквозь чащу леса. Тому, кто увидел бы их в этот момент, они показались ничем иным, как стаей призраков, которым дождь, ветер и мрак - все нипочем. Сейчас Гаррет снова был собой - аббатство становилось дальше и дальше, вместе с воспоминаниями, похороненными в нем. Шаг за шагом, когтистые лапы мерили землю, отдаляя одну, уже достигнутую цель, и приближая другую, которой только предстояло достичь. Сколько их будет, Тани не могла знать. Гаррет остановится только тогда, когда в мире не останется ни одной цели, либо же тогда, когда найдется кто-то, кто бросит ему вызов и победит.
Хорьчиха посмотрела на быстро шагающего Гаррета - она только сейчас поняла, как выглядел Гаррет в юности, до того страшного случая, навеки изуродовавшего его - этим и объяснялся странный цвет его морды - он был почти белым, но не альбиносом, скорее всего его мех имел светлый бежевый оттенок. Красивый цвет... Был когда-то. Гаррет, превратившись в опасного охотника, шел по взятому следу, быстро, уверенно, не останавливаясь ни перед чем. Одинокий старый вожак, ведущий свою верную стаю на очередную кровавую охоту.
Дождь превратился в ливень, его крупные капли отскакивали от дорожного плаща Гаррета, пропитанного какой-то смолой и чем-то еще, делающим его непроницаемы для воды. А вот плащик Тани стал вымокшей тряпкой, мешавшей ей двигаться и оттягивавшей плечи. Хорьчиха вздохнула - неужели дождь будет идти до утра?
Утро было мрачным, дождливым и о его наступлении можно было догадаться только по чуть посветлевшим на горизонте облакам. Тани отчаянно хотелось оказаться на своем уютном чердаке или, на худой конец, в сухом дупле, где не было бы этого нескончаемого дождя! Только Гаррет мог радоваться такой погоде... А он дальновиден - Тани вспомнила, что еще днем видела громоздившиеся на горизонте тучи, но не придала им значения. Гаррет же, судя по всему, знал, что к ночи они будут уже над Страной Цветущих Мхов, потому-то и выбрал это время для похода.
Шли они быстро и без остановок, чтобы добраться до города за день. Дождь дождем, а идти нужно.
Тани вымоталась - ей хотелось есть, спать, но она боялась сказать это Гаррету. Повелитель был молчалив и серьезен, у него явно было что-то на уме, что-то, что он хотел исполнить как можно скорее.
- Привал! - неожиданно скомандовал он. - У нас ровно час, чтобы перевести дух и поесть, дальше будем двигаться с удвоенной скоростью!
Крысы уселись под раскидистым деревом, крона которого хоть как-то защищала от дождя, и принялись за еду. Тани плюхнулась на мох и стала выжимать воду из своего плащика. Воды оказалось много. Увы, это мало помогло ей - плащ оставался таким же неприятно сырым. Тани обреченно вздохнула и, достав из торбы кусок пирога, стала жадно его грызть. Она была так поглощена набиванием желудка, что не заметила присевшего рядом Гаррета. Увидела его она только тогда, когда черная пола его тяжелого плаща вороновым крылом укрыла ее от дождя. Тани от удивления едва не подавилась, но в душе ей было приятно, хотя и чуть-чуть страшновато - где-то в глубине ее сознания гнездилась мысль, что Гаррет все же немного не живой зверь.
Седогривый был удивлен, когда нос к носу столкнулся с крупной белкой с золотым мехом. Дождь, хлынувший с небес, ухудшил видимость вокруг, и если бы не обостренные рефлексы, которыми был наделен этот зверь, лежал бы сейчас лорд-горностай в канаве, а его отрубленная голова валялась бы где-то поблизости, но к счастью для него и к несчастью для незнакомой белки, горностай оказался проворен и успел прикончить зверя раньше, чем тот занес свой клинок для удара. Однако из-за дождевых завес появились еще несколько белок. Седогривый не знал, что это остатки того небольшого войска, что вместе с Аронаем пытались убить Керрита и захватить Саламандастрон. Попытка эта, как вам должно быть известно, оказалась провальной - Аронай и почти все они погибли, лишь нескольким десяткам удалось вовремя спохватиться и, проявив благоразумие, именуемое обычно трусостью, бежать прочь со всех ног, подальше от Огненной Горы, как когда-то в старые времена ставшей обителью зла.
- В атаку! - прокричал Седогривый, выхватывая из ножен второй клинок и врубаясь в ряды белок. - Не щадить никого!
Солдаты, не мешкая, схватились с белками, и началось побоище. Грязь и вода хлюпали под лапами, и смешивалась с кровью, сквозь шум дождя слышался лязг металла, рубящего металл и крики боли и победы. Воинов Седогривого было вдвое меньше, чем белок, но сражались они отчаянно, думая только о том, как побыстрее отправить противника в Темный Лес. В бою думай только о смерти - смерти своего врага. Умереть сам всегда успеешь.
Бой был коротким и яростным, однако, когда последняя белка рухнула в лужу, сраженная мечами горностая, Седогривый увидел, что и его ряды понесли потери - четверо солдат были убиты - эта потеря была слишком велика для такого маленького отряда. Поиски Руфуса и меча продолжать бессмысленно - еще одна такая стычка и весь отряд горностая можно будет отправлять в Рэдволл в наперстке.
Поэтому Седогривый принял единственно правильное решение - ни с чем, но живыми возвращаться в замок. И будь что будет. Однако у скорого возвращения Седогривого в Рэдволл неожиданно возникло препятствие. Большой отряд ящеров, окруживший горностая и его воинов. Дождь хлестал их по чешуйчатым головам, спинам и лапам, но они не обращали на него никакого внимания. Во главе этого отряда стояла огромная ящерица с длинным полосатым хвостом, разрисованной какими-то знаками повязкой на голове и в многочисленных костяных украшениях.
- Келла-Саарх к вашим услугам, лорд, - со странным акцентом, тем не менее, не скрывавшим иронии, произнесла ящерица, - кажется, вы знакомы с моим народом.
Час отдыха пролетел куда быстрее, чем того хотелось Тани, однако делать нечего - приказ есть приказ, хотя конкретно ей Гаррет ничего не приказывал. Он просто говорил и советовал, но лучше было слушать и следовать им, чем на собственной шкуре узнать, чем может обернуться неповиновение. Пытками доведенная до безумия полевка и казненные зайцы, травля Люпины и многое другое говорили о том, что Гаррет подтверждает слова делом.
На самом деле было несколько причин, по которым Гаррет взял в поход хорьчиху. Во-первых, он хотел проверить, насколько прав Седогривый, так высоко оценивая таланты этой девочки, во-вторых - он ей доверял - она уже не раз доказала свою преданность и готовность умереть за тех, кому служит. Ну и, в-третьих, Гаррет не хотел, чтобы Седогривый брал ее в свой поход за Мечом Мартина. Повелитель давно заметил ту романтическую привязанность, которая возникла у Тани по отношению к лорду и напряжение в их отношениях, вызванное их утренним разговором - все это могло только помешать Седогривому, а рядом с Гарретом Тани будет при деле и далеко от объекта своих чувств. Ох уж эта юношеская горячность и мечты, как часто они оборачиваются настоящей трагедией. Гаррет знал это на своем личном опыте - когда-то он тоже любил, и был любим. Но это была другая жизнь. Жизнь существа по имени Рэйт. Но Рэйт давно умер, остался только Гаррет, ищущий и жаждущий мести и господства над другими. Таким сейчас видела его Тани, другой Гаррет остался в стенах Рэдволла.
Ни Златохвост, ни Аронай так и не вернулись в потайной город. Самые разные слухи ходили о них, но все они были мрачны, как дождливый ноябрьский день, когда отчетливо ощущается мертвенное дыхание зимы.
Не спалось в эту ночь только Ясноглазке. Прочие немногочисленные жители, что остались в потайном городе, были так утомлены мучительно-тревожным ожиданием, что сейчас спали без задних лап. Юная барсучиха тихонько выбралась из домика, в котором они жили и, немного повозившись с корзиной, в которой белки опускали и поднимали на деревья тяжелые предметы, спустилась на землю. Накрапывал мелкий дождик, но Ясноглазке все равно не хотелось сидеть в четырех стенах. Надев плащ, она вышла на тропинку, которая вела к маленькому пруду в самом центре городка. Внимание барсучихи привлек огонек, горящий на самом краю поселения. Огонек этот мерцал, словно светляк, но был неподвижен и чем-то манил к себе. Он обещал тайну.
Повинуясь своему внутреннему голосу, Ясноглазка пошла на этот свет. Она шла и шла, домов становилось все меньше и меньше, пока не оказалась перед маленькой покосившейся хижиной. В грязном окошке, словно уголек в глазнице черепа, мерцал огонек масляной лампы, который барсучиха поначалу приняла за светляка. Кто-то тоже не спал в эту дождливую ночь. Ясноглазка робко постучалась в дверь, но никто не ответил на ее стук. Она постучала громче, но ответа не последовало. Тогда она толкнула дверь. Та распахнулась, и барсучиху окатило волной тепла, запаха трав и каких-то масел, смешанного с ароматом свечей. Ясноглазка очутилась в небольшой комнате, освещенной немногочисленными свечами и единственной масляной лампой, стоящей на подоконнике. С потолка свисали связки трав, кореньев и птичьих перьев, а на полочках громоздились банки и горшки, о содержимом которых можно было только строить догадки, но в одной из них барсучиха разглядела чьи-то глаза. Посреди заставленной множеством странных предметов комнаты у глиняной чаши с водой сидела самая древняя белка, которую когда-либо знавал Лес Цветущих Мхов. Она, как могло показаться при первом невнимательном взгляде, брошенном на нее, была погружена в собственные мысли и не замечала происходящего. Но впечатление это было обманчивым. Белка слышала и чувствовала все, не смотря на свою дряхлость.
Ясноглазка подошла к белке и осторожно позвала:
- Бабушка? С вами все в..
Она осеклась. На барсучиху уставились совершенно белые, незрячие глаза белки - она была слепа. Ее голова странно подергивалась из стороны в сторону, губы кривились и что-то бормотали.
- Я ждала тебя всю жизнь, дитя, - прошелестела она высохшими губами - во рту ее не было ни одного зуба.
- Вы меня знаете? - удивленно прошептала барсучиха и сделала шаг назад.
- Знаю ли я тебя? - старуха безумно захохотала и затряслась от этого хохота. - Я жду тебя всю жизнь, пра-пра-правнучка Красноокой Крегги. Ясноглазка.. Нет, Ясноокая Крегга.
- Вы ошиблись, бабушка, мою маму зовут Люпина, и я не слышала ни о какой Крегге.
- Великие и страшные дела вершила твоя пра-пра-прабабка... Хочешь, я покажу тебе что-то интересное?
Старуха снова впилась в барсучиху глазами, Ясноглазке показалось, что эти белесые гноящиеся глаза без зрачков видят ее насквозь.
- Садись напротив меня, - приказала старуха, не дожидаясь ответа барсучихи, - и я покажу тебе то, что видят мои глаза. А видят они гораздо дальше, чем глаза любого смертного, в том числе и твои ясные глазки...
Ясноглазка послушно кивнула и села на пол, на побитый молью коврик, по другую сторону глиняного чана с водой. Старуха достала из мешочка на поясе две горсти какого-то порошка и, разведя передние лапы в стороны, медленно высыпала порошок в стоящие по бокам курительницы. Вверх взметнулись столбы зеленого пламени, языки его осветили комнату и морду белки, сделав ее похожей на призрака. Затем она кинула щепотку кореньев в чан и, помешав воду узловатой палкой, украшенной пучками перьев и птичьими лапками.
- Смотри же...
Ясноглазка всмотрелась в круги воды. Поначалу она ничего не увидела, только воду, плавающие в ней коренья и лепестки цветов, но потом... Вода начала темнеть и клубиться, словно черный дым или грозовые тучи. Ясноглазке показалось, что эта первозданная тьма манит ее к себе и затягивает. Она поддалась этому зову и ощутила, как постепенно отрывается от земли и летит навстречу тучам и черному дыму, вырывающемуся из чаши и заполняющему комнату. Комната становилась все более расплывчатой, пока не исчезла совсем. Вместо нее были только тучи, освещаемые сполохами молний и плавающая в воздухе призрачная фигура старухи, заполнявшее собою половину видимого пространства. Ясноглазка летела сквозь этот водоворот, пока, наконец, тучи не развеялись, и она не оказалась над громадным полем, освещенном заревом полыхающего на горизонте пожара. На этом поле стояли две армии, готовые вот-вот схлестнуться в бою. Она мельком увидела предводителя воинства хищников, закованного в черноту доспехов зверя в драном плаще, но морды его не разглядела. Секунду спустя армии накинулись друг на друга, словно два голодных диких зверя, а Ясноглазка полетела дальше - навстречу пожару. Она хотела закричать, но пламенный смерч поглотил ее, только безмолвный крик вырвался из груди барсучихи. Из огненного смерча она вырвалась в кромешную тьму, освещенную лишь двумя золотыми звездами. Нет, не звездами. Это были золотые глаза, мерцавшие на мертвенно-бледной морде крысы, похожей на оживший труп. Крыса протянула к ней свою костлявую лапу и... Видение рассеялось.
Ясноглазка очнулась. Она сидела на полу в той же маленькой комнатушке, а напротив нее была старая-старая белка. Она казалось неподвижной, глаза ее так же слепо смотрели в одну точку. Ясноглазка тронула ее за плечо и старуха завалилась на бок. Ясноглазка вскрикнула - белка была мертва. В ту же секунду за окном раздались крики. Ясноглазка не стала разбираться, что к чему, она забралась в дыру в стене за старым давно не топленным очагом и, затаившись и дрожа от страха, стала ждать.
Беломех и Стрелолист крепко спали в своих комнатах, когда в дом ворвались незнакомцы, закутанные в темные плащи. Заяц, сообразив, что перед ним огромные злобные крысы, грозящие ему шипастыми копьями, схватился за меч и закричал:
- Кровь и уксус, бей их - это крысы, проклятые крысы и их всего двое!
- Трое, - прогремел чей-то голос и в дом, прихрамывая на одну лапу, вошло настоящее чудовище - оживший мертвец с желтыми глазами. Он сжимал в лапах два меча, хвост его плетью хлестал из стороны в сторону, плащ напоминал волочащиеся изломанные крылья.
У Стрелолиста перехватило дыхание - вне всякого сомнения, это был Гаррет, та самая тварь, что уничтожила всех зайцев Саламандастрона, убила Волкодава и выследила и прикончила Люпину. И вот теперь он здесь и убьет его и Беломеха. Заяц понял, что ему нечего терять. Он закричал и, размахивая мечом, будучи без всяких доспехов - только в одной рубахе, бросился на Гаррета.
Повелитель взмахнул мечами, приказав своим воинам отойти и не мешать поединку. Мечи скрестились с мечом зайца. Этот храбрец сражался отчаянно, такой воин не помешал бы Гаррету, но это был враг, а врага надо убить.
За окном полыхали подожженные Тани и остальными крысами дома, кричали раненые и умирающие - хорьчиха выполняла приказ господина - вычистить деревню, чтобы в живых не осталось никого, кто стал бы горевать по погибшим и мстить за них. Доброе дело! Гаррет избавил их не только от душевных страданий, но и от необходимости тратить время и силы на месть.
Гаррет быстро разделался с зайцем и, отпихнув задней лапой труп в сторону, принялся искать барсучат. Он нашел одного из них, парнишку по имени Беломех. Тот пытался поднять огромный меч, но был еще слишком мал для того, чтобы носить такое оружие. Он выронил меч и уставился на Гаррета, когда тот подошел к нему. Зверь ступал легко и грациозно, его хромоты почти не было заметно. Он присел на корточки рядом с барсучонком и плащ его парой мягких черных крыльев лег на пол.
- Ты смелый воин, - сказал он ласково барсучонку, - ты хотел помочь дяде-зайцу?
Голос Гаррета был спокоен, а золотые глаза казались теплыми, и таким манящим было это тепло...
- Я хотел защитить его от крыс! - смело произнес Беломех.
- Мне жаль, - с сочувствием в голосе произнес Гаррет, - но мы не успели ему помочь - он умер.
Глаза барсучонка оставались сухими, но губы дрожали.
- Крысы опередили нас и сожгли все дома. Увы... Но ты можешь пойти за мной.
Гаррет протянул барсучонку свою костистую лапу.
- Да, я пойду за вами, - неотрывно глядя в золотые глаза, ответил барсучонок.
Держа парнишку за лапу, Гаррет повел его прочь из дома, на улицу, туда, где ждали их Тани и крысы-гвардейцы.